Каузальная атрибуция в построении образа другого с позиции конструкционизма

Онучин А. Н.

МГУ им. М.В. Ломоносова

Психология социального познания может рассматриваться как относительно новая область психологического знания. Признание того, что обыкновенный человек в процессе познания окружающего социального мира не пассивно отражает, а скорее “конструирует” свой образ социального мира, привлекло внимание многих исследователей к тем механизмам, посредством которых человек строит свои представления об окружающем мире и своих отношениях с ним. Развитие психологии социального познания во многом связано с когнитивным направлением в общей и социальной психологии, особенно благодаря применению и осмыслению понятий социальной реальности (противостоящей реальности физической), социального сравнения, мотивированного восприятия, когнитивного диссонанса (в работах Фестингера, Шехтера и др.). Главенствующее положение, которое заняли в социальной психологии исследования подобного рода, сделало последующие поколения ученых особо чувствительными к таким явлениям и процессам, как когнитивные схемы, логический вывод, накопление и реализация информации, когнитивная эвристика. Однако в последнее время все большее влияние приобретает попытка ряда исследователей преодолеть ограничения, накладываемые “когнитивизмом”. Они утверждают, что когнитивизм, доведенный до своего естественного предела, возвращает нас к неприемлемому солипсизму. Он никогда не сможет разрешить такие каверзные проблемы, как происхождение идей и понятий или влияние мышления на поведение.

Адепты нового движения взяли на себя смелость выйти за пределы традиционного дуализма субъект-объекта со всеми его проблемами и приступили к разработке новой концептуально-аналитической схемы, базирующейся на альтернативной (не эмпирической) теории науки, ее функций и потенциала. Собственно говоря, движение в сторону конструкционизма начинается в тот момент, когда под сомнение ставится теория знания как ментального представления.

Огромное число неразрешимых вопросов, порожденных этой теорией, заставляет обратиться к исследованию тех феноменов, которые являют собой знание в контексте человеческих отношений. Одними из первых претендентов на эту роль будут лингвистические образы: ведь знанием обычно считается то, что представлено в форме лингвистических утверждений, в том числе накопленных в книгах, журналах, на магнитных дисках и т.п. Таким образом, лингвистические образы суть конституирующие элементы социальной практики. С этой точки зрения знание представляется уже не как предмет индивидуального обладания, сосредоточенный в пределах человеческого разума, а как продукт совместной деятельности людей. Иными словами мы вообще можем оставить в стороне тему психологического базиса языка (осмысление которого приведет к формированию “подтекста” или языка в миниатюре) и сосредоточиться на “исполнительских” аспектах языка в контексте человеческих отношений.

Для обозначения этого движения иногда применяют термин “конструктивизм”. Однако последний используют также применительно к концепции Пиаже, теории восприятия, а, кроме того, для характеристики одного из значительных направлений в искусстве ХХ столетия. Понятие “конструкционизм” позволяет избежать путаницы и сохранить связь данной совокупности идей с классической работой Бергера и Лукмана “Социальное конструирование реальности”. Наиболее радикальные представители этого направления опираются на идеи Гадамера и Рикера (Джерджен, Дэвис, Харре, Холуэй). Они предлагают рассматривать социальное действие как аналог завершенного текста, не существующего иначе, чем в некоторой интерпретации. Поэтому интерпретация текста, действия, социального мира есть одновременно их конструирование. Смена интерпретаций тождественна изменению социальной реальности. Данное введение необходимо для понимания нижеследующих предположений о дополнительных возможностях изучения некоторых аспектов социального познания, которые предоставляет вышеизложенный конструкционистский подход.

Исходя из основных посылок конструкционистского подхода к изучению, в рамках психологии социального познания, построения образа другого человека, особое значение приобретает понимание того, как воспринимается поведение человека. Прежде всего, именно поведение, или, точнее, осмысленное действие и социальный поступок, по мнению Харре и некоторых его последователей, должны рассматриваться как текст, интерпретируемый как наблюдателями, так и самим субъектом действия, который заинтересован в возможности объяснения того, что действие осмысленно и уместно. В таком случае, позиция субъекта социальной перцепции, интерпретирующего наблюдаемое поведение, предполагает ряд решений относительно социальной уместности, направленности, а также причине наблюдаемого поведения. Каузальная атрибуция в таком случае рассматривается как одна из составных частей интерпретации “поведения-текста”. Причем, в какой то мере снимается вопрос о правильности приписываемой причины, так как и наблюдатель, и деятель выступают в роли интерпретаторов. Это утверждение непосредственно вытекает из исходной посылки о рассмотрении поведения как текста, и опирается на критику возможности адекватно понять и интерпретировать текст в современной постструктуралистской методологи. Одним из фундаментальных постулатов теории каузальной атрибуции является разделение приписываемых причин на внутренние и внешние. Внутренние причины соотносятся с определением наблюдателем знаний или способностей действующего субъекта, определяющих возможность выполнения им данного действия, а также намерений субъекта поступка. Результатом этих мыслительных действий может стать “корреспондентное выведение” личностных характеристик. Таким образом, интерпретируя наблюдаемое “поведение-текст”, субъект социального познания выходит на систему различных коннотаций, специфических смыслов, заданных культурой. В случае, если у наблюдателя уже есть представление о субъекте поведения, то образ данного человека выступает как один из элементов контекста для данного интерпретатора. При определении внешних причин рассматриваются ситуации и ситуативные влияния на субъекта поведения, которые могут определять как само действие, так и его следствия. Это в любом случае, предполагает оценку того, насколько данные силы окружения могли заставить человека действовать тем или иным образом. Что опять же связано с выведением личностных характеристик. Возможно с этим, в какой то мере, связаны механизмы феномена “сверхатрибуции”, который Росс определяет как систематическую переоценку внутренних причин при каузальной атрибуции.

Личностные характеристики, используемые в построении образа другого, есть понятия, предлагаемые конкретной культурой и закрепленные в языке. Хотя каждый язык имеет очень большой объем описательных терминов, характеризующих личность (так Олпорт и Олдберг отобрали около восемнадцати тысяч названий описательного характера из Полного словаря английского языка Вебстера), в обыденном языке их количество более ограничено. Количество параметров, на основе которых люди выносят суждения о себе и других, может быть ограничено шестнадцатью факторами, по мнению Кеттела, пятнадцатью кластерами, по мнению Шмелева и Похилько, пятью факторами, пор мнению Джона. Во всех случаях признается, что есть ряд характеристик, центральных черт, более значимых для житейских представлений о человеке. Можно предположить наличие связи между характеристиками атрибуции, выделяемыми при интерпретации поведения и теми центральными чертами, которыми оперирует при построении образа другого субъект социальной перцепции.

Подведем итог. Выделяя основные положения вышеизложенного, еще раз подчеркнем следующее: восприятие человеческого поведения субъектом социальной перцепции может быть уподоблено чтению текста, который существует только в некоторой интерпретации; каузальная атрибуция, при таком рассмотрении является частью интерпретации “поведения-текста”; результат каузальной атрибуции связан с атрибуцией субъекту поведения знаний, намерений и личностных черт; при подобном рассмотрении особое значение приобретают языковые средства, используемые интерпретатором, при чем, подчеркивается их культурный, интерсубъектный характер; изучение построения образа другого предполагает в таком случае и рассмотрение связи между характеристиками каузальной атрибуции и центральными личностными чертами в образе человека, чье поведение интерпретируется.