Lomonosov 1999

Взгляды на природу деструктивности в основном сосредоточены вокруг проблемы детерминант. А мнения зачастую совершенно противоположные. Китайский философ Мэн-цзы полагал, что человек изначально добр. А Сэн-цзы, видимо, также искренне считал, что “человек имеет злую природу”. Одни утверждают, что это зло заложено в разрушительных природных инстинктах. Другие, такие как Фромм, делают вывод, что деструктивность есть благоприобретенное свойство человека, рождающееся из-за “отказа человека от самого себя, от собственной уникальности”, то есть это результат выбора человека, его активности (Фромм, 1998). Потому и “бороться со злом” следует в собственной душе. При всем этом, многие авторы подразумевают, что деструктивность имеет как внешнюю, так и ауто- (на себя) направленность.

Результаты эмпирического изучения проблемы аутодеструктивности представляют интересные данные по “телесному” аспекту этой темы.

У подростков с аутодеструкцией в первую очередь наблюдаются искаженный образ собственного тела, рассогласованность представлений об идеальном и реальным образе тела, диссоциация образа Я и образа тела (R.J.Golgon, H.M.Mable, W.D.Balance,1987; L.W.Cross,1993).

Еще одно подтверждение того, как важно изучение проблемы “тела” исходит из исследований нарушений пищевого поведения (eating problems): анорексия и булимия, которые входят в группу аутодеструктивных расстройств. Исследования R.Manley, R.Tonkin, C.Hammond (1988) больных с подобными расстройствами обнаруживают присущий им весь “арсенал” личностных характеристик, связанных с нарушением образа тела: низкая самооценка, недовольство своим внешним видом, депрессивные черты, искажения образа тела.

Исследования лиц, совершивших суицид показывают, что кроме других составляющих, важной характеристикой для них является неспособность к выражению негативных эмоций (J.Kerr, 1995). Другие авторы даже прослеживают своеобразную цепочку причинно-следственных взаимодействий: нарушения эмоциональной сферы связаны с серьезными формами депрессивного расстройства, что в общем приводит к аутодеструкции (V.Madianos, M.Gefou, C.Stefanis, 1994).

Обращают на себя внимание и работы по изучению фактора негативных эмоций как первоосновных структур взаимосвязи психосоматики и аутодеструктивного поведения. Имеются в виду чувство вины и чувство стыда; отмечается, что чувство стыда переживается глубже, поскольку подразумевает отрицательную оценку своего собственного "Я", а не является просто отражением каких-то специфических действий. Люди, испытывая чувство стыда, зачастую также ощущают гнев и враждебность: они злятся на самих себя, что своим поведением заставили себя усомниться в собственной ценности. Авторы подобных исследований лишь вскользь замечают, что выражение чувства вины, стыда может быть направлено людьми как на себя, так и на окружающих (Бэрон Р., Ричардсон Д.,1998). А ведь за этим "стоят" два совершенно различных феномена восприятия окружающего мира и собственного "Я": враждебная картина мира и враждебность, заложенная в собственном "Я". Своеобразие последнего изучено в малой степени и требует своего исследования. Данное направление непосредственно связано с психосоматической проблемой. А именно: телесные симптомы психологического конфликта есть следствие своеобразного обращения человеком агрессии против себя, и являются проявлением феномена враждебности, где чувство вины, стыда являются первоосновными механизмами, формирующими систему представлений о собственном "Я".

Поскольку феномен стремления к саморазрушению с точки зрения психоанализа связывают с бессознательным влечением к уничтожению (Wangh, 1994), специфическое отношение к смерти особенно интересно, в том числе в сопоставлении с восприятием жизни как витальной ценности у лиц с аутодеструкцией. Исследования K.Nissila, P.Larivaara, E.Vaisanen (1993) свидетельствуют о том, что образ смерти (в первую очередь - смерти тела) у лиц с аутодеструктивным поведением нереалистичен. Смерть воспринимается не как конец, а как бессмертие, благодатная возможность уйти от реальности, изменить “плохой, дурной” образ жизни на “лучший”. Вообще, “телесная” форма выражения душевного неблагополучия, некоторыми авторами связывается не с бессознательной активностью, а является определенным образом рассудочным, сознательным действием, как возможность, например, прекратить навязчивые мысли, образы, - т.е. есть вынесение во вне содержаний сознания как сознательный способ их отреагирования во внешнем, физическом плане (E.S.Shneidman, 1993).

В целом можно сказать, что разноообразие ракурсов рассмотрения тематики аутодеструктивного поведения и его связи с феноменом “тела” делает данную область перспективной для дальнейших психологических исследований.